Как и почему соловей издает звуки

Общее описание

Голос соловья, который удалось услышать, навсегда поселяется в памяти и сердце. Не одно романтическое событие ассоциируется именно с этими звонкими переливами мелодий. Своеобразным романтичным свистом молодые самцы привлекают пару.

Соловей не является перелетной птицей на 100%. Если говорить про обитателей северных регионов, они вынуждены отправляться на зимовку в теплые края. Представители же южных широт не покидают месторасположение на протяжении всего года. Несмотря на то что соловей поет круглосуточно, его многие считают ночной птицей. Дело в том, что в темное время суток стихают природные звуки, и мелодия становится более звонкой и слышимой.

Владимир Иваницкий, Ирина Марова, Владислав Антипов«Природа» №2, 2014

Что за звуки! Неподвижен, внемлю
Сладким звукам я;
Забываю вечность, небо, землю,
Самого себя.

М. Ю. Лермонтов

Поверил
Я алгеброй гармонию.

А. С. Пушкин

В ряду истинно российских увлечений, размах которых некогда достигал уровня почти национального, нельзя не упомянуть культуру комнатного содержания певчих птиц, теперь, к сожалению, практически полностью утраченную. Нам, нынешним, трудно представить, какой огромной популярностью пользовались пернатые певцы в те далекие времена, когда о радио, телевидении и средствах записи звука еще даже не помышляли.

Немало в ту пору держали и канареек, но особенно ценились певцы вольные, в природе с великим мастерством и терпением уловленные. Овсянки и чижи, щеглы и реполовы, синицы и малиновки. Но всего более, конечно же, соловьи. В московских трактирах, владельцы которых за баснословные деньги приобретали знаменитых певцов, каждый вечер собирались десятки слушателей только для того, чтобы насладиться чудным пением.

Знатоки соловьиного пения, называвшие себя «охотниками», обладали поразительными способностями — они безошибочно распознавали на слух тончайшие нюансы песни и певческие манеры соловьев из разных областей Европейской России. О достоинствах и недостатках отдельных певцов «охотники» могли толковать без конца, тем более что лексика, употребляемая для описания соловьиного пения, была чрезвычайно богатой и утонченной.

В ходу были сотни наименований колен, общего строя песни, манеры ее исполнения. Слыть знатоком соловьиного пения было в то время модно и престижно. Не только поэтому люди тянулись к соловьям, но и по сердечной склонности к их высочайшему мастерству. Что-то было в их пении такое, что равно умиляло и надменного аристократа, и купца-тысячника, и фабричного подмастерья, и нищего крестьянина.

Но что же, в самом деле? Почему, как поется в известной песне, при звуках соловьиного пения «из полей уносится печаль, из души уходит прочь тревога»? В чем секрет «маленького волшебника белой рощи»? Какая алгебра лежит в основе одухотворяющей гармонии соловьиного вокала? Можем ли мы предложить объяснение этому феномену, исходя из всего того, что известно ныне о пении пернатых, и с использованием того аналитического арсенала, который предлагает нам современная биоакустика — наука о звуковой сигнализации животных?

Что нового для развития этого популярного направления современной зоологии может подарить нам изучение соловьиного искусства? Как выглядит песня соловья на экране компьютера? Почему она нам так нравится? Какие процессы влияют на становление репертуара у отдельных исполнителей и вокальных традиций целых популяций?

Как и почему соловей издает звуки

Эти вопросы побудили нас заняться исследованием вокального поведения восточных соловьев (Luscinia luscinia), обитающих в границах мегаполиса. Ныне в Москве соловьи принадлежат к числу обычных городских птиц. Уже несколько лет подряд каждую весну, в конце мая, москвичи с воодушевлением участвуют в культурно-массовой акции Союза охраны птиц России по учету поющих соловьев.

По оценке специалистов-орнитологов, обрабатывающих результаты этих учетов, в Москве одновременно распевают до трех-четырех тысяч соловьев (рис. 1). Столичные парки и скверы густо заселены несравненными певцами, щедро одаривающими москвичей своим искусством. В долине Сетуни, Нескучном саду, Битцевском лесопарке, на склонах Воробьевых гор и в Измайлове, стоя на одном месте, можно наслаждаться одновременным пением нескольких исполнителей (рис. 2).

При этом соловьи непугливы и азартно распевают в самых людных местах. С магнитофоном мы объездили почти все московские парки, записывали соловьев по всему Подмосковью, и постепенно перед нами одна за другой стали раскрываться сокровенные тайны соловьиного искусства, о некоторых из них мы и собираемся рассказать.

Внешний вид птицы

Принято считать, что умелый певец имеет красивое и необычное оперение с причудливым окрасом. На самом же деле во внешности соловья нет ничего необычного, он выглядит посредственно. Издалека его можно сравнить с обычным воробьем. В области груди просматриваются серые пятна как у певчего дрозда, верхняя же часть туловища более тусклая.

С воробьем лесного певца объединяют живые черные глаза небольших размеров, серое оперение с редкими коричневыми вкраплениями, иногда имеющими рыжевато-оливковый оттенок, тонкий клюв. Характерным является оранжевый хвост остроконечной формы.

Как и почему соловей издает звуки

В сравнении со многими собратьями, птица предпочитает уединение. Считается большой удачей увидеть собственными глазами в непосредственной близости птицу. Описание соловья для детей есть во множестве книг, а также можно изучить интересные повадки пернатого в природе.

Соловьи относятся к отряду Воробьинообразные. Это перелётные птицы, которые на зиму улетают в сторону Северной Африки. К нам они возвращаются весной. Самые первые — к середине апреля, большая часть — после появления насекомых, когда на деревьях и кустарниках начинают распускаться молодые листочки. Соловьи селятся на опушках леса, в зарослях кустарников по берегам рек, в парках и садах.

Весной запевают и другие птицы: зарянки (малиновки) и зяблики. Иногда их звонкие мелодичные трели путают с песнями соловьёв.

Вес соловья — около 25 г. Обыкновенный (восточный) соловей крупнее и темнее южного (западного). Окраска оперенья буровато-серая, на горле и груди немного ярче. Брюшко (особенно у молодых птиц) пестроватое. Глаза большие, тёмные. Прямой хвост может быть закруглен на конце. Если соловей сидит, то часто его поднимает и опускает. По земле соловей прыгает, поддёргивая хвостом и кланяясь.

На территории большей части России (включая юг Западной Сибири) и в Восточной Европе слышат характерное звонкое пение соловья обыкновенного (восточного), которое отличается резкой сменой ритма, раскатистостью, свистами, трелями и щёлканьями.

Как и почему соловей издает звуки

В Европейской части России (западной и южной) водится южный (западный) соловей. Он светлее обыкновенного (восточного) соловья. В полёте эту птицу выдают рыжеватые надхвостье и хвост. Пение звучное. В длинной звонкой песни может быть более десяти колен.

Есть и другие виды соловья. В Сибири и на Дальнем Востоке обитает соловей-красношейка с ярко-красным горлом у самца. Этот вид в России гнездится на Урале, на побережьях Охотского и Японского морей.

Синий соловей мельче воробья, его песня — громкая трель. Вид встречается от бассейна Оби до побережья Охотского и Японского морей.

Для соловья-свистуна характерна короткая свистовая трель. Место его обитания в России — южная часть Сибири, территория до Сахалина и Камчатки.

Есть и другие виды.

Соловьи питаютсяв основном насекомыми. Они с удовольствием едят склёвывают жучков и паучков. В рацион входят муравьи и черви. С конца лета могут отведать ягоды и фрукты.

Истоки очарования

Отчего одни звуки нам приятны, а другие нет? Почему мы способны часами наслаждаться звучанием флейты, но едва ли согласимся долго внимать, к примеру, скрипу стекла о стекло.

Предлагаем ознакомиться:  Почему взрослый кот начал гадить

Проведем мысленный эксперимент. Вообразим стеклянный графин с узким горлышком и плотно прилегающей, стеклянной же, пробкой. Примемся теперь легонько вращать пробку в горлышке, извлекая некие звуки, названия специального не имеющие, однако же без труда вообразимые и при этом удивительно напоминающие пение зарянки (Erithacus rubecula) — пригожей птички с алой грудкой и большими печальными глазами (рис.

3), кстати, состоящей в очень близком эволюционном родстве с соловьями. Конечно, когда после долгой зимы, в начале апреля, часто еще по снегу, донесется вдруг в вечерних сумерках из соседнего сквера первая песня зарянки — обрадуется всякий. И кто упрекнет певунью в чрезмерной торопливости, сбивчивости, дребезжащих, а то и вовсе скрипучих интонациях? Скорее пойдут в ход иные оценки. Например, не один натуралист, писавший о зарянке, величал ее пение не иначе, как «хрустальным перезвоном».

Владимир Иваницкий («Природа» №2, 2014)

Но какой контраст, однако, с чистыми, глубокими и отчетливыми звуками, которые так восхищают нас в пении соловьев. Еще одно очевидное различие — в громкости исполнения. Человек со средним слухом едва ли услышит зарянку, поющую далее 100–120 м. Для соловья эту дистанцию можно смело увеличить вдесятеро, разумеется, если концерт дается на более или менее открытом месте.

В чем же секрет силы и очарования соловьиного напева? Какие акустические свойства придают ему привлекательность и поразительную «дальнобойность»? Сравним устройство песни соловья и зарянки (рис. 4). С первого взгляда видно, что плотность упаковки составляющих элементов у зарянки намного выше. Потому и кажется нам ее песня чересчур торопливой, невнятной, а временами и скрипучей.

Тут все дело в том, что наш слух «читает» акустические тексты, составленные из сверхкоротких звуков и разделяющих их быстрых пауз, намного хуже, чем птичий. Скорее всего, сама зарянка все звуки своей песни воспринимает так же отчетливо, как мы слышим отдельные слова в неспешной, хорошо артикулированной речи.

Иначе звучит для нас соловьиный напев. Сильные опорные звуки (амплитудные максимумы), задающие генеральный ритм пению, разделены паузами, вполне достаточными для того, чтобы наш слух и наш мозг смогли не только воспринять их как некие акустические отдельности, но и произвести их оперативную оценку (нравится — не нравится). Соловей представляет свое искусство без излишней спешки, как бы снисходя до наших слуховых возможностей.

Любопытно, что по ритмическому строю соловьиная песня напоминает отчасти нашу речь. Промежутки между амплитудными максимумами у соловья варьируют от 0,10 до 0,64 и составляют в среднем 0,26 с, тогда как, например, один из авторов этой статьи в достаточно быстрой, но вполне внятной речи расставляет звуковые акценты с промежутками от 0,13 до 0,80, в среднем 0,32 с.

Помимо четкого ритмического строя прелесть соловьиного напева во многом обеспечивается виртуозным чередованием широкополосных, высокочастотных и низкочастотных элементов. В особенности по части последних соловьи — мастера непревзойденные. Особенности голосового аппарата позволяют им издавать очень низкие звуки, лежащие в диапазоне от 1 до 2 кГц.

В пении абсолютного большинства разновидностей певчих птиц звуки такого рода встречаются чрезвычайно редко. У соловьев они создают акустический контраст со звуками, занимающими широкую полосу частот с верхней границей в области 8–10 кГц. Низкочастотные звуки, как правило, обладают плавной амплитудной модуляцией;

в их сильном, глубоком и насыщенном звучании мы не слышим никаких шероховатостей и помарок. В этих звуках — в старину их называли «дудками» — заключено, пожалуй, главное очарование соловьиной песни. К тому же это и самые громкие ее звуки, разносящиеся на многие сотни метров окрест. Похоже, соловьям известно, что скорость затухания звуковых колебаний в воздухе обратно пропорциональна их частоте, отсюда и явная их приверженность к низкочастотным «дудкам», «дробям», «стукотням» и «оттолчкам».

И здесь мы снова можем констатировать весьма симптоматичную близость соловьиной песни и нашей речи. На этот раз — по частотным характеристикам. Звуки, которые мы произносим, лежат в диапазоне от 100 Гц до 6000 Гц, но около 80% их общей мощности приходится на частоты ниже 500 Гц. Как убедился один из авторов этой статьи, пиковая частота его голоса составляет 170 Гц.

Наибольшая энергия звукового сигнала передается именно на этой частоте. У соловья она составляет примерно 2000 Гц, а вот у зарянки — 3600 Гц, и вдобавок у нее имеется дополнительный пик около 7500 Гц. Заметим, что многие пожилые мужчины, у которых, как известно, с возрастом падает чувствительность к высоким частотам, вокальные пассажи птиц, лежащие в диапазоне выше 6000 Гц, услышать просто не в состоянии.

Таким образом, частотные параметры песни соловья заметно ближе к речи человека и к тому же лучше адаптированы к нашему слуховому восприятию.

Основные разновидности

По видовому распределению лесных певцов принято разделять на обыкновенных и южных. Первые представители для гнездования выбирают европейские территории, земли суровой Сибири. Они всячески избегают засушливых регионов, ограничиваясь протяженными низменностями. Южные соловьи отдают предпочтение южной части полушария.

И те и другие птицы для заселения выбирают лесные чащи, расположенные поблизости к водоемам. Внешность также очень похожа, да и голоса с первого раза сложно отличить. Однако мелодии, издаваемые южными певцами, более универсальные и приглушенные, в них отсутствуют резкие звуки. Что касается обыкновенного западного представителя, его отличает светлое брюшко. На просторах Азии и Закавказья обитает туговый соловей, однако его вокальные способности оставляют желать лучшего.

Анатомия совершенства

Внимая соловьиному пению, сразу же обращаешь внимание на то, что оно льется беспрерывно, как у жаворонка или канарейки, и состоит из отдельных и притом довольно коротких вокальных конструкций, разделенных отчетливыми паузами и потому хорошо различимых на слух. Такие конструкции удобно называть отдельными песнями, а их последовательность, исполняемую поющим соловьем, — вокальной сессией.

В репертуаре каждого певца имеется несколько типов песен, причем в ходе исполнения они обычно чередуются, и лишь иногда две-три одинаковые песни исполняются подряд друг за другом. Важнейшее свойство типов песен — их стереотипность. Однажды заучив полюбившийся тип песен, соловей в дальнейшем, раз за разом, повторяет его в неизменном виде, подобно тому как эстрадный певец на разных концертах без малейших вариаций повторяет одни и те же куплеты своих песен.

Ирина Марова («Природа» №2, 2014)

Тип песен — это законченное вокальное произведение, подчас довольно сложного устройства, со своей интродукцией, центральной частью и финалом. В московской популяции почти каждый тип песен предваряет серия специфических сигналов, имевших у соловьиных «охотников» традиционное наименование «починов» (рис. 5, а).

Они локализованы в диапазоне от 4 до 8 кГц и составляют высокочастотную часть соловьиного пения, потому и слышны лишь на близком расстоянии. Подряд могут быть исполнены до 8–10 одинаковых «починов», так что иногда они практически целиком заполняют все промежутки между песнями. В то же время, когда промежутки сокращаются до минимума, «почины» не используются вовсе. В московской популяции отмечены семь типов «починов».

После «почина» соловей исполняет «запевку» — композицию, представляющую собой серию громких и мелодичных свистовых нот, лежащих в относительно узком и довольно низком частотном диапазоне, от 1 до 3 кГц (рис. 5, б). Обычно «запевка» — это самая благозвучная часть песни, по звучанию она контрастирует как с тихим высокочастотным «почином», так и со следующей — центральной частью песни, составленной главным образом широкополосными нотами.

Эту часть песни обычно заполняют трели — серии коротких (как правило, широкополосных) звуков разной природы. Многие трели состоят из двух посылок (нот), разделенных очень коротким, порядка 10 мс, интервалом. Первой всегда исполняется низкоамплитудная шумовая нота, за ней следует значительно более громкая тоновая нота в диапазоне 1,2–3,0 кГц.

Общая продолжительность этой двусложной конструкции — около 100 мс, а разделяющих пауз — 130 мс (рис. 5, г). Наряду с широкополосными звуками, занимающими весь частотный диапазон, для песни восточного соловья характерны низкочастотные трели («дроби»), локализованные в более узкой полосе от 1 до 2–3 кГц (рис. 5, д). В этом же диапазоне собраны и некоторые одиночные ноты, придающие своеобразный ритмический рисунок некоторым типам песни (рис. 5, в).

Финал песни обычно содержит две четко обособленные части. Во-первых, это очень плотная (50–55 нот в секунду) упаковка широкополосных импульсов общей продолжительностью до 0,5 с (звучит как скрипение или трещание; рис. 5, е). Самый конец маркирует короткий, но четко выраженный компонент, длящийся около 100 мс.

Предлагаем ознакомиться:  Почему кота рвет желтой жидкостью

Некоторые из таких замыкающих компонентов представляют собой одиночную тоновую, частотно модулированную ноту, другие включают две такие ноты, исполняемые одновременно в режиме бифонации. В общей сложности в изученной нами популяции отмечено шесть разных типов замыкающих компонентов. Преобладают среди них относительно высокочастотные сигналы в диапазоне 5–8 кГц, но отмечен и один низкочастотный вариант (1,5–4,5 кГц).

Владислав Антипов («Природа» №2, 2014)

Многие песни соловьи исполняют в усеченном виде. Важно, что при этом всегда звучит лишь самое начало песни — чаще всего «запевка», иногда вместе с несколькими широкополосными звуками из центральной части песни. Автономного исполнения прочих компонентов песен (трелей всех типов и замыкающих элементов) не отмечено ни разу, т. е.

Образ жизни

Соловей в сравнении с большей массой птиц асоциален, он отдает предпочтение уединению. Оптимальной средой обитания для него выступают редколесья или, наоборот, густые непроходимые леса. Идеальным местом для лесного певца считаются большие заросли, удаленные от населенных пунктов, промышленных шумных объектов, в которые поступает достаточное количество солнечного света. Представители перелетного вида без труда преодолевают большие расстояния, находя для зимовки удобные климатические условия и территории.

Издаваемые песни в зависимости от обстоятельств и периода года кардинально отличаются. Самые громкие звуки издаются самцами в ночное время по весне, когда они возвращаются в родные края после зимовки. Таким способом певцы стремятся привлечь внимание самок, оглашают сородичей про занятое место в лесу.

Магия последовательности

Индивидуальные репертуары московских соловьев по объему различаются более чем втрое: посредственные певцы исполняют 7–8 типов песен, середнячки — 12–14, выдающиеся мастера — до 20–23 разнотипных песен. Но даже и при самом бедном репертуаре певец должен выбрать программу его презентации, т. е. определенную последовательность исполнения разных песен.

Вероятно, проще всего выбирать их в случайном порядке. Но простота эта, похоже, только кажущаяся. Вообразите, что вы заучили, к примеру, 10 слов, и вас просят повторять их вслух, причем непременно в случайном порядке, в течение, скажем, одного-двух часов. Вы, без сомнения, быстро устанете, причем не от говорения, а от необходимости постоянно держать под контролем произносимую последовательность слов.

Ваше внимание будет поглощено стремлением поддерживать пресловутый «случайный» порядок и не сбиться на одинаковые последовательности слов, которые утомленный мозг будет настойчиво порождать и навязывать. В этом поединке языка и мозга победа, скорее всего, окажется на стороне последнего. Любопытно, что точно такому же «зацикливанию» подвержены даже компьютеры, вынужденные генерировать длительные случайные последовательности символов, используемые, например, для создания всевозможных ключей и паролей.

А теперь представьте, что те же самые 10 слов вы затвердили в строго определенной очередности. Многократно повторять однажды заученную последовательность слов в неизменном виде — занятие не самое трудное. Если порядок слов вызубрен на совесть, вы будете повторять их просто «на автомате» и одновременно с этим вполне сможете посвятить себя и еще какой-нибудь деятельности.

Похоже, так рассуждают и соловьи. Ведь для любого живого существа внимание — это важнейший и притом ограниченный ресурс. Если оно хотя бы частично устремлено в глубины собственной ментальности и приковано, скажем, к тому, чтобы поддерживать случайный порядок исполнения песен (а это не так просто, как мы убедились), то во внешнем мире вполне можно пропустить какое-нибудь важное событие, например, появление самки, вторжение соперника или, того хуже, хищника. Не потому ли соловьи не только заучивают наизусть отдельные типы песен, но и твердо запоминают порядок их презентации по ходу вокальных сессий?

Сколько же разнотипных песен с фиксированной очередностью их исполнения может хранить соловьиная память? Чтобы наглядно представить меру стереотипности и вариабельности последовательностей типов песен, прибегнем к методам теории информации. Вообразим для начала, что каждая единичная песня, спетая соловьем, представляет собой событие, не зависящее от всех прочих таких же событий, причем вероятность исполнения всех типов песен одинакова.

Заметим, что такая последовательность как раз и составляет идеал случайности. В этой ситуации в ожидании исполнения очередной песни слушатель всегда пребывает в состоянии полной неопределенности — какая же из них прозвучит в очередной раз? Меру этой неопределенности (энтропию) можно рассчитать как логарифм совокупного числа типов песен в данном репертуаре (log2N).

Но реальный соловей разные типы песен исполняет с неодинаковой частотой. Это несколько уменьшает меру нашей неопределенности, поскольку теперь мы рассчитываем услышать типы песен, излюбленные данным соловьем и потому исполняемые чаще прочих. Для последовательностей такого рода неопределенность рассчитывается по известной формуле Шеннона: H1 = −∑Pi logPi, где Pi — вероятности исполнения разных типов песен.

Затем от единичных песен переходим к их сочетаниям. Теперь всю последовательность будем рассматривать как чередование пар, троек, четверок и тому подобных сочетаний типов песен, исполняемых непосредственно друг за другом. Просто делим фонограмму на соответствующие отрезки и затем подсчитываем, сколько раз каждое сочетание (например, последовательность типов песен а-б-в, а-б-г, а-б-д и т. д.

) на ней повторяется. Для каждого из этих сочетаний по формуле Шеннона рассчитываем соответствующую им энтропию (Нпар, Нтроек и т. д.). Эта процедура вплотную подводит нас к ответу на главный вопрос: как меняется мера неопределенности слушателя в ожидании очередной песни, если он уже слышал одну, две, три и еще несколько предыдущих?

Применив расчеты к конкретному примеру — фонограммам пения четырех самцов восточного соловья, мы построили информационный граф (рис. 6), где видны изменения в неопределенности прогнозирования финального типа песни (второй песни в паре, третьей — в тройке и т. д.) по мере того, как меняется наша информированность относительно предыдущих.

Соловей. Фото А. А. Зародова («Природа» №2, 2014)

Наш путь лежит по оси абсцисс. В точке старта, обозначенной на рисунке серой стрелкой, нам известно лишь общее число типов песен в репертуаре. Этого достаточно, чтобы узнать максимальную неопределенность, которая понадобится в дальнейшем. В следующей точке (синяя стрелка) мы вносим поправку на реальное соотношение разных типов песен на всей фонограмме и по формуле Шеннона рассчитываем уточненную неопределенность.

Во всех случаях она, как можно видеть, заметно меньше максимальной, но разница невелика, ибо число исполнений разных типов песен на фонограммах всех самцов в целом различается незначительно. Зато, переходя в третью точку, мы видим резкое падение неопределенности. Это означает, что прослушав любую песню, мы сразу получаем возможность с достаточно высокой вероятностью судить о том, какой именно будет следующая.

Продолжая движение по оси абсцисс, в следующих точках мы видим ту же картину. При переходе от пар к тройкам, затем от троек к четверкам и от четверок к пятеркам неопределенность каждый раз заметно уменьшается. Но затем кривая вплотную приближается к оси абсцисс и выравнивается. На этом отрезке мера неопределенности уже не меняется.

Расчеты свидетельствуют о хороших мнемонических способностях восточных соловьев. Нет сомнений в том, что птицы в точности запоминают порядок исполнения последовательностей, включающих до пяти-шести типов песен, которые и сами по себе выглядят достаточно сложными акустическими конструкциями. Некоторые исполнители строят свои выступления по циклической программе, т. е.

У московских соловьев две наиболее популярные вокальные программы (рис. 7). Очередность исполнения типов песен в составе каждой программы соблюдается очень строго. Любопытным проявлением устойчивости ассоциативных связей между ними можно считать «грамматически правильное» употребление их усеченных вариантов.

Как уже отмечалось, в московской популяции это чаще всего свистовые композиции («запевки»). Иногда исполняются только «запевки», в других случаях к ним добавляются и другие компоненты, например несколько широкополосных посылок или полные трели из центральной части песни. По ходу вокальных сессий усеченные варианты часто повторяются подряд.

Удивительно, что при этом ни усечение песен, ни даже их серийное исполнение в усеченном (равно как и в полном) виде обычно не меняют их положения по отношению к другим песням. Программа остается неизменной и в тех случаях, если после исполненной песни следует необычно длинная, например 20–30-секундная пауза.

Ареал обитания

Большое распространение соловья приходится на Англию. Умелый певец — частое явление в парковых зонах и в лесах, скверах. Часто он встречается в следующих странах:

  • Венгрия;
  • Португалия;
  • Испания;
  • Австрия;
  • Персия;
  • Африка.
Предлагаем ознакомиться:  Почему в аквариуме желтеют растения

Гнездование в основном происходит на территории Европы, в юго-западной части Азии, на Балканах, в северо-западной Африке. На зимовку из холодных регионов соловьи отправляются в Уганду, окрестности юной части Сахары. В настоящее время певчая птица представляет собой национальный символ Ирана.

Соловей предпочитает обитать в спутанных и густых зарослях лиственных лесов. Непроходимые кустарники, различные живые изгороди является оптимальным местом жительства. Часто лесной певец встречается на территориях, примыкающих к природным бассейнам, прудам, озерам. Также ареалом обитания выступают низкие кустарники вдоль песчаных прибрежных дюн, сухие холмистые склоны.

Вокальная культура в пространстве

Разъезжая с магнитофоном по московским паркам, мы все больше убеждались в том, что вся территория столичного мегаполиса заселена соловьями, приверженными к единой вокальной культуре. Повсюду — в долинах Яузы, Сетуни и Москвы-реки, в Нескучном саду на Воробьевых горах и в Ботаническом рядом с ВДНХ, в Измайловском парке и Серебряном Бору, на Царицынских прудах, в Битцевском лесопарке и, конечно же, вокруг родного нашего биофака — соловьи исполняют одинаковые типы песен, причем зачастую в той же последовательности.

Основу этой вокальной культуры создают полтора десятка типов песен, которые в разных сочетаниях присутствуют в репертуарах практически всех московских соловьев. Лишь немногие из них разнообразят «стандарт» оригинальными типами песен, которые обычно и встречаются лишь у единственного исполнителя. Явные гастролеры — залетные гости с территорий, занятых совершенно иными вокальными культурами, — в Москве встречались редко. В их вокальном творчестве полностью отсутствовали типичные песни и даже составляющие их элементы (колена) московского репертуара.

После того как мы вдоволь наслушались московских соловьев и насмотрелись на их сонограммы, нас просто не мог не заинтересовать вопрос, как далеко за пределы города распространяются основные элементы столичной вокальной культуры? Как велик ее ареал, насколько резко отграничена она от сопредельных культур? Ответить на эти вопросы нелегко, потому что для этого требуется обследование обширных территорий и изучение репертуаров сотен соловьев.

Первые результаты наших экскурсий по Подмосковью оказались весьма интригующими. Некоторые московские типы песен обнаружились на пространстве от Дмитрова и Сергиева Посада на севере до долины Оки на юге, т. е. на протяжении не менее 160 км. Поразительно, что на всей этой огромной территории соловьи не только исполняют одни и те же типы песен, но и придерживаются одинаковой очередности их исполнения.

Что же касается границ, то севернее Дмитрова и Сергиева Посада московская вокальная культура явно сдает свои позиции, которые тут занимают иные типы песен и, естественно, другие синтаксические модели. Но зато на южной окраине области влияние сопредельных культур практически не ощущается. В пении соловьев, записанных на Оке в районе Пущина, почти в 100 км от Москвы, звучат характерные московские песни, порядок исполнения их также выглядит вполне столичным.

Еще южнее (например, в заповедных лесах древнего оборонительного пояса Москвы, называемого Тульскими засеками) соловьи распевают иначе, чем в столице — в их репертуарах быстро возрастает доля новых типов песен. Похоже, что на обследованной нами территории привольно разместились ареалы трех вокальных культур восточного соловья, закономерно сменяющих одна другую при движении с севера на юг: от таежных лесов и болот Верхневолжья через хвойно-широколиственные насаждения центрального Подмосковья к засушливому лесостепному Заочью.

Расследуя секреты привлекательности соловьиного пения, мы все больше убеждались в том, что они коренятся в тех специфических особенностях, которые ближе нашему восприятию акустической информации и могут быть обработаны нашим мозгом. Значительное участие низких частот и неторопливый ритм исполнения сближают песню соловья с речью человека в большей степени, чем это можно сказать о любой другой певчей птице.

Сильные звуки с плавной амплитудной модуляцией, наполняющие песню соловья, возможно, ассоциируются у нас со звучанием флейты или иных музыкальных инструментов. Наконец, принцип организации вокальной сессии из типов песен (хорошо различимых на слух дискретных вокальных конструкций, построенных по сходному плану, но притом весьма вариабельных) отчасти напоминает основной композиционный прием, используемый при сочинении наших песен. Как известно, они состоят из куплетов — одинаковых по мелодии, различных по тексту и всегда исполняемых в одном и том же порядке.

Московская популяция восточных соловьев, избравшая местом своего проживания территорию гигантского современного мегаполиса, представляет собой уникальный природный феномен, научное и культурное значение которого невозможно переоценить. Ведь соловьиное пение во все времена не оставляло равнодушными людей вне зависимости от их причастности к миру профессиональной орнитологии.

Можно еще раз вспомнить о том, что соловьиные «охотники», жившие во времена Тургенева и Аксакова, оставили нам поразительно яркие и по-своему изощренные описания пения этих птиц. Нынешним орнитологам, в том числе и авторам этой статьи, остается лишь горько сожалеть о том, что у них не было магнитофонов и они не имели возможности сохранить для потомков материальную основу своих словесных описаний.

Скорее всего, мы никогда не узнаем, как могли бы выглядеть на экране компьютера те знаменитые некогда колена соловьиной песни, названия которых навсегда сохранились в литературе. А кому из нас не хотелось бы взглянуть на «смирновский свист», «кукушкин перелет», «водопойную», а тем более «лешеву дудку», узнать исполняются ли они сейчас или уступили свое место в соловьином репертуаре под натиском вокальных инноваций?

Как и почему соловей издает звуки

За три года работы мы не нашли каких-либо изменений в пении московских соловьев, но это, конечно, не срок. Мы надеемся, что сделанные нами записи, сохраняемые на цифровых носителях, могут служить отныне точкой отсчета для дальнейших исследований эволюции вокальных культур восточного соловья. Но для этого нам стоит позаботиться об их благополучии, и прежде всего сохранить наши парки, в потаенных уголках которых еще чувствуется аромат дикой природы.

Работа выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Проект № 10-04-483.

Особенности питания

Основной рацион небольшой проворной птицы представлен растениями, фруктами, орехами, семенами. В случае нехватки пищи, что характерно для периода размножения, соловей питается различными беспозвоночными, насекомыми. В осеннее время излюбленным местом для охоты выступают подушки из опавших листьев. В них пернатые добывают:

  • жуков;
  • муравьев;
  • пауков;
  • опарышей;
  • дождевых червей;
  • гусениц.

Нападение на жертву в полете происходит очень быстро, не менее проворно соловей извлекает насекомых из древесной коры, не слетая со своего места. Редко добычей выступают крылатые насекомые в виде мелких бабочек, мотыльков. С наступлением осени рацион пополняется ягодами в изобилии. Для соловья открываются новые возможности питания, он с удовольствием лакомится смородиной, терном, бузиной, дикой вишней.

Потомство и размножение

По прилете из теплых краев соловей отправляется искать себе пару. Существует одна особенность, на которую стоит обратить внимание: лесной певец появляется из зимовки за несколько дней до раскрытия почек на кустах и деревьях. После акклиматизации в 2 — 3 суток соловей готов сообщить самкам о своем прибытии.

Рис. 1. Последние (май 2013 г.) результаты учетов поющих в Москве соловьев («Природа» №2, 2014)

Когда приближается самка, соловей понижает громкость издаваемых звуков. На следующем этапе он полностью копирует на близком расстоянии ее звуки, активно обмахивается крыльями и трепещет хвостом. После завершения спаривания самка сразу начинает делать уютное гнездо. Для этих целей собирается грубая трава и опавшие листья, из которых создается чашеобразная основа непосредственно на земле или в растительной чаще на незначительной высоте.

Певчая мама скрупулезно относится к чистоте жилища, где высиживала яйца. Она неустанно вычищает из него остатки жизнедеятельности птенцов. Отличительная характеристика заключается в том, что кормлением малышей родители занимаются поочередно, постоянно добывая для них пищу. Через 14 дней птенцы подрастают и вылетают из гнезда, начинают самостоятельную жизнь. Соловей, если и возвращается на прежнее место дислокации после зимовки, всегда выбирает себе нового партнера.

Ссылка на основную публикацию